Машина-Орфей - Страница 2

В этих стойлах ждали его товарищи по побегу. Мольнех сидел на их багаже в настороженной позе, держа наготове стальную дубинку. Тощий, как скелет, фокусник приспособился к мукам путешествия лучше, чем остальные фараонцы, которые ужасно страдали. Этот же выглядел не ближе к смерти, чем всегда.

Мольнех положил дубинку, которую он потихоньку увел у невнимательного Жертвенника.

– Какие новости, Руиз Ав? – спросил он весело.

– Да, какие новости? – пробурчал Дольмаэро, полный фараонский Старшина Гильдии. Его широкая физиономия побледнела и покрылась потом. Он все еще страдал от морской болезни и потерял в весе с тех пор, как они покинули Моревейник.

– Мы уже приблизились к нашей цели? Мне иногда кажется, что каннибалы и то лучше, чем эта страшная нестабильность.

Он с трудом поднялся и потер спину.

– Еще нет, – ответил Руиз. – Не рвитесь так встретиться с каннибалами.

Он беспокоился за Дольмаэро, чье здоровье казалось непрочным. За то время, которое они провели вместе с того момента, когда они убежали от работорговки Кореаны, он весьма привязался к Старшине Гильдии.

Третья фараонка сидела в темном углу и ничего не говорила. Руиз нерешительно улыбнулся Низе, но выражение ее лица было отстраненным.

Руиз отвернулся. Перемена в Низе мучила и беспокоила его. Не так давно они были любовниками, и проведенные вместе минуты оказались самыми драгоценными и сладкими в жизни Руиза Ава. Теперь они казались просто чужими, странниками, которых несчастная судьба случайно свела вместе.

В Моревейнике Низа и остальные были снова пойманы Кореаной. Руиз не в состоянии был это предотвратить. Но Низа, очевидно, каким-то образом уверилась, что он, именно он повинен в том, что выпало на долю ей и остальным. С тех пор, когда он спас пленников из подземелий работорговки, Низа так и не спросила его, что же именно произошло тогда в Моревейнике, а он боялся даже начать объяснять из боязни, что она просто откажется слушать. С тех пор, как они взошли на борт «Лоракки», она заговаривала только тогда, когда это было необходимо. Она только изредка покидала свой угол, и красота ее еще больше казалась увядшей и измученной. Сердце его обливалось кровью, когда он смотрел на нее в этом положении, именно поэтому он и шатался так неприкаянно по барже, ища карточных игр и прочих отвлечений от своих мыслей.

Руиз улегся на соломенную подстилку в углу подальше от Низы и вместо подушки подложил себе под голову свой узелок. Пряный смолистый запах его содержимого победил запах хлева, который царил в стойле, за что Руиз был благодарен содержимому узла. Прежде чем покинуть Моревейник, Руиз устроил так, чтобы их камуфляж оказался двухслойным. На поверхности они казались четырьмя Жертвенниками, которых религиозный фанатизм гнал пожертвовать временно обитаемые ими тела Лезвиям Нампа. Однако, когда они прибудут на пылающие пески Нампа, Руиз был готов к тому, чтобы принять новую личину, личину курьера одного из пиратских владык Моревейника, который продавал им их ритуальный наркотик.

Поскольку обряды Лезвий Нампа включали в себя обязательное наркотическое опьянение и поджаривание людей на вертелах, Руизу не очень хотелось поскорее прибыть к месту назначения. Все-таки… Но момент их прибытия в пустыни Нампа приближал их к тому моменту, когда они все же покинут Суук, этот жестокий мир, навсегда.

Он закрыл глаза и понадеялся, что ему удастся несколько часов отдохнуть без помех.

Низе совершенно не хотелось спать. С тех пор, как они оказались на барже, она стала спать плохо, невзирая на все увеличивающуюся усталость. Ничто в ее предыдущей жизни на Фараоне, мире пустынь, не подготовило ее к этой страшной пустыне, которая состояла из воды. Это было так неестественно. Океан поразил ее впечатлением, что это какое-то зловредное огромное существо, его жирная шкура вечно подергивалась и коробилась, словно этот зверь сбросил бы эту шкуру, если бы мог.

Их жизненное пространство было весьма далеко от идеала, когда-то она была принцессой, любимой дочерью царя. Теперь она спала на полу в стойле, которое воняло рвотой и навозом.

В тех немногих случаях, когда она забывалась тревожным сном, ей снились неприятные сны. Работорговка Кореана, убийца Реминт, пират Юбере – все эти лица танцевали в ее снах страшный медленный хоровод.

Она чувствовала себя покинутой и одинокой. Руиз Ав, которого она некогда любила и кому вверяла всю свою жизнь, позволил совершить с ней страшные вещи. А теперь он не обращал на нее внимания, разве что иногда улыбался ей знающей улыбкой. Он был-полон жесткой неискренней вежливости.

Вскоре он позволит, чтобы ее терзали какой-нибудь новой пыткой, а этого она уже не вынесет.

Руиз проснулся от того, что ему показалось, что что-то не так. Стойло было темным, а движение баржи стало скверным и неровным.

Он сел и протер глаза. Звук ветра стал злобным визгом. Погода явно страшно ухудшилась за то время, пока он спал.

– Что произошло? – спросил Дольмаэро, который прижался к стене, широко раскрыв глаза. – Что происходит сейчас?

– Это просто такой сильный ветер, – сказал Руиз, вставая. Внезапное колыхание баржи швырнуло его в тот угол, где лежала Низа. Он легко восстановил равновесие, но она все-таки успела поднять руки жестом самозащиты. Лицо ее исказилось от страха.

Ему хотелось встать на колени возле нее и убедить ее в том, что он остался тем же самым Руизом Авом, которому она доверяла раньше. Но она отвернула голову к стене и уставилась на нее невидящими глазами.